Впечатления от просмотра отечественного художественного фильма «Волкодав».
Здравствуете, мои дорогие маленькие любители кино. Вижу, вы уже притомились от зарубежного артхуазного кинематографа, вам поднадоели глубокие и вдумчивые киноленты европейских мастеров постмодернизма в кино, и захотелось вам чего-то родного и близкого.
На ваше счастье, в отечественный кинопрокат вышел художественный фильм «Волкодав», снятый по мотивам романа писательницы Марии Семёновой, который позиционируется нашими киношниками как «ответ Властелину Колец» и «возрождение славянского фэнтези». А чтобы наверняка срубить побольше лавандоса, прокатчики пустили фильм 1 января 2007 года, рассчитывая повторить фокус с «Дневным Дозором».
И я был на этом фильме. Предварительно я прочитал две рецензии на него – в журналах «Огонёк» и «Русский Newsweek», в которых его, как это сейчас заведено, слегка покритиковали, но подытожили, что фильм это для отечественного кинематографа полезный и своего зрителя он найдёт. Я понял, что фильм будет не очень, да и не особо горел желанием на него идти… но я так давно не был в кино, да и компания подобралась отличная, что я, в конце концов, пошёл на просмотр этого фильма.
Сразу говорю, что моя рецензия, да и восприятия фильма, может показаться несколько необъективной, ввиду того, что фильм шёл в 1-10 (ночи) второго января в кинотеатре торгового центра «Самохвал» в городе Протвино. Я предварительно, начиная с 18-00 первого января, погрузил в себя 3 бутылки своего любимого коктейля, а потом, когда они кончились, ещё 2 бутылки «Сибирской Короны», а во время просмотра – бутылку «Велкопоповецкого». Несмотря на выпитое, однако, я сохранил ясность восприятия, просто фильм казался мне более смешным (несмотря на то, что в нём нет ни одной шутки).
Итак, все зрители заняли свои места (из 15 зрителей 11 составляли тусовку, с которой я это пошёл смотреть), погас свет и началось действо…
Титры возвестили, что мы сейчас будем смотреть фильм «Волк Давлёный»
Первые кадры фильма заставили меня подналечь на пивко – такого «бОяна» в кинематографе я давненько не видел. Как человек, в своё время посмотревший все 3 фильма 1980-хх про Конана и Рыжую Соню, читавший про него рассказы и романы Р. Говарда и С. Де Кампа (одной из переводчиц которых как раз и была Семёнова), но ни черта не читавшего из самого цикла про «Волка Давлёного», первые кадры вызвали стойкое дежа вю. Представьте – сияющее солнце заливает своими лучами деревеньку протославянской цивилизации рода Серых Псов. Ведётся строительство какого-то огромного дома, жители ведут свои незамысловатые дела. Кадр – кузница, в которой кузнец изготовляет меч. К нему подходят его супруга и сын – тот самый Волк Давлёный в окружении классической пасторали в духе «Поклонения Идоле Свербилы». Потом пацан идёт гулять в лес (нет, не по нужде, господа гусары – его прото-сланянский соломенный самолётик туда ветром сдуло), где первый становится свидетелем нашествия злобных конников на его пасторальную деревню. Так как деревня совсем пасторальная (а бюджет не резиновый, хоть и 20 млн. у.е.), особого сопротивления оказано не было, зато есть как бы символический кадр – рассыпанные яблоки под копытами неприятельских лошадей. Единственное подобие сопротивления оказывает батя Волка, который успевает замочить несколько вражин, сказать жене, чтоб уводила ребёнка, и умереть. Попытка к бегству главгероя с матерью была пресечена, путём убийства матери командиром лихой конницы Людоедом на глазах пацана. По непонятным причинам, мелкого Давлёного щадят и отправляют в концлагерь особого режима «Самоцветные Горы». Следующий кадр – заматеревший Волкодав на фоне горы, пришедшего не просто так любоваться на пейзажи Чехии, а мстить обидчику.
В фильме «Конан Варвар» 1982 года вступление было более, что ли, масштабным – гремела торжественная музыка Полидуриса, да и сцена тянулась подольше. А в остальном – один в один. Тоже батя кузнец мелкого Конана, тоже выковавший убер-меч, который потом с его трупа хладного снимет главный злодей. Тоже гибель матери на глазах ребёнка, тоже посыл в рабство. В рецензиях, прочитанных мною в журналах, осторожно говорилось, что у режиссёра Лебедева в фильме видны отсылки к кинематографическим приёмам других авторов фэнтези. В переводе на нормальный язык, это значит, что собственной фантазии у режиссёра не было, и он тырил всё что можно, особенно не заморачиваясь на что-то новое.
Далее следует эпизод с торжественной местью Волкодава своему обидчику Людоеду, который до этого пытался совершить ругание (эротическая сцена №1) над приведённой к нему рабыней. Споро нацепив портки, Людоед берёт стыренный у бати Волкодава меч и начинается кишмиш-урюк, отдалённо похожий на битву, из которого Давлёный выходит победителем, забирая в качестве награды меч (который ломает) и рабыню (которую освобождает). Так как Людоед кОнанический злыдень, то и его логовище следует канону – куча подвесных мостков (которые непонятно куда ведут) в чреве какой-то горы, по которым главгерой должен прорваться к выходу. В ходе этого Давлёный применяет в первый раз волшебный порошок, от которого деревянные конструкции мостков начинают гореть. Спас неуловимого мстителя слепой дед (судя по всему – недоучившийся архитектор, ибо, по его признанию, это он построил Людоеду сию халабуду), указав на секретный проход. Благодарный Волкодав тут же включает его в партию и эвакуируется с ним и рабыней.
После короткого знакомства и отдыха (в ходе которой внимательный зритель может увидеть эротическую сцену №2 с переодеванием), и первого явления странной бабки, убеждающей, что «Миром правит Любоффф!» партия выходит на большую дорогу, чтобы прибиться к каравану, ведущему свой путь в славный город Галирад. Караванщик очень быстро нанимает Давлёного, после демонстрации последним своего кун-фу, которому его и научила та странная бабка, являющаяся, судя по всему, от частого вдыхания в себя чудо-парашка. Дабы зритель не успел заскучать, на караван в скорости нападают культисты Мараны – богини смерти. Ими командует чувак в бутафорском шлеме-черепе, который он хотел сделать как у Шао-Кана, но у художников были на это другие виды. Это и есть глав гад всего фильма, сообщник Людоеда по рейду на деревеньку Давлёного, в ходе которого именно этот главгад убил мать героя. У злодея совсем смешное погонялово, не вяжущееся с его внешностью – Жадоба. Потом мы узнаем, что Жадоба вышел из банды Людоеда, чтобы основать конкурирующую группировку культистов, с чьей помощью он хотел устроить протославянский передел собственности. А ещё Жадоба научился у коллеги по цеху Саурона разбрасывать толпы людей и переворачивать повозки одним ударом. Но он не знал, что бравый Волкодав на зоне не страдал фигнёй, а в свободное время качал себе комбатные навыки, чтобы потом всем навалять. Короткое столкновение с ним стоило несчастному Жадобе его правой руки, потеряв которую он вообще престал раскидывать, а его культисты стали отступать вместе с ним.
Но сюжет уже мчится дальше, и обоз добирается до Галирада, реконструкцией которого в павильоне Мосфильма особенно гордится как режиссёр, так и сам Мосфильм. По представлению реконструкторов, у протославян начисто отсутствовало эстетическое чувство, поэтому все дома кособокие, доски - не струганные, грязь обильная, а кожаная одежда – криво сшитая. Показывается ещё одни символический кадр – при въезде в город телега проезжается по льду, ломая его.
В городе происходит ряд важных событий: Давлёный узнает подробности про Жадобу, включает в партию очередного убогого (на этот раз – бляндинистый книжник с голубыми глазами-линзами), слепой дед демонстрирует навыки хилера, а летучая мышка-фамильяр Волкодава испытывает на себе передовые достижения протославянской хирургии в области сшивания крыла. А самое главное – Давлёный узнаёт, что конвоировал в обозе кнесинку Елень, дочь местного главного поца в городе. Происходит знакомство с её брательником (концепция – любящий брат, бычащий на главгероя), вырядившегося как роханский всадник. Тут же узнают о последних политических новостях – кнесинку Елень выдают замуж за сына авторитета Людоеда, дабы тот крышевал от Жадобы криво сколоченный Галирад. Невесту надо доставить на подконтрольную жениху территорию, куда её сопровождать вызвался предотвративший покушение на Елень Давлёный. А его партия отправляется вообще в другом направлении – применять квестовой артефакт (напоминающий подошву от «Гриндерс»), добытый рабыней у Людоеда, на ворота в местный аналог Рая. Следует сцена расставания и провод, чередующаяся кадрами с изображением Жадобы и его культистов, презентовавших пахану новую руку, за место утраченной. И хотя кисть руки абсолютно неподвижна, у протеза есть мега фича – торчащий шип над тем местом, где должен находиться средний палец. Именно этим шипом-пальцем Жадоба намерен выразит глубокое неудовлетворение Давлёному при личной встрече.
И вот Волкодав с кучей НПЦ и заданием охранять кнесинку оправляется в путь по однообразно выглядящим полям и горам (а может, одного поля и горы?) Чехии, где это увлекательное приключение снималось. По дороге степень пафоса нарастает, равно как и чувство Елени к Давлёному, и неприязнь её брательника к новому телохранителю, выраженная мега-пафосным «Проходимцев приживаешь, сестра!». Из random encounters следует отметить:
1) Привал, в ходе которого кнесинка просит, чтобы и её научил Давлёный своим кун-фу (прямая отсылка к «Конану Разрушителю»). В ходе обучения, Давлёный признаётся, что был знаком с ненормальной бабкой из поколения детей-цветов, всё время повторявшей «Миром правит Любофф!». Сам же Давлёный, закалённый зоной, считает что «Миром правит Сила!». Так и хочется вслед за автором рецензии на фильм в журнале « Newsweek» спросить «А в чём сила, брат?» или завопить «Волкодав! Встань на тёмную сторону силы!».
2) Пребывание у болотного народца. Предводительница этого племени один в один похожа на жабоподобного вождя чукотских реперов оленеводов из 1 эпизода ЗВ «Буря в стакане». Болотные жители хотят совершить самосуд через утопление над знахаркой, которую Волкодав по старой привычке спасает и включает в партию вместе с ребёнком сына вождя болотников, которого хотели утопить вместе с ней.
3) Привал после спасения знахарки. Последняя, судя по всему, мучается животом, завывает «Ауэ-уэа!» на разные лады. Когда спазмы её отпускают, Елень говорит «Какая красивая песня! А о чём она?». Знахарка признаётся, что это народное творчество криминальных элементов Самоцветных Гор, иначе именуемое «блатняком», в котором говорится про безпредельщика, увалившего надзирателя, и за это получившего свободу. Надо ли говорить, что этот беспредельщик – Давлёный, что подтверждается флэшбеком.
4) Очередной комбатный энкаутер, когда почти вся группа НПЦ загоняется на местное капище добрых богов, на котором отбивается от очередных гопников Жадобы. После первой волны атакующих, сцену покрывает искусственный туман, засасывающий в себя второстепенных НПЦ. По задумке авторов фильма – сие очень хоророво и напряжённо. Для меня это было уже напряжно – уже давно как кончилось пивко и попкорн. Появление в конце сцены брательника Елени Лучезара и его слова должны были окончательно убедить сомневающихся, что он вступил в преступный сговор с главгадом Жадобой.
5) Кнесинка зовёт Давлёного в шатёр, где признаётся ему в любви и предлагает по быстрому разделить ложе, с целью приобретения наследника мужского пола (эротическая сцена №3 - последняя). Давлёный, на психику которого сильно повлияла зона, отказывается – у него уже есть Нелетучий Мыш, волшебный порошок и шизанутая бабка – девушки его больше не интересуют. Равно как и то, что за кнесинкой Жадоба охотится с целью принесения в жертву, для выпускания наружу самой Мараны.
6) После отказа дать кнесинке, Давлёный выпивает подмешанное в его флягу зелье из дурман травы, от которого его начинает плющить и колбасить не по-детски, что выводит его из строя, пока лагерь вырезают культисты Жадобы, совершив, конечно же, две стандартные оплошности – зарезав служанку кнесинки, похожую на ту лицом, и не дорезав одного из второстепенных персонажей, который, 12 часов спустя, скажет Давлёному, куда надо идти, после чего испустит дух.
И вот, мои терпеливые, мы добрались до кульминационного момента фильма. Не буду вдаваться подробности, описывая, как всё ужасно снято и смонтировано, скажу лишь что только тут-то и появляются спецэффекты и компьютерная графика. Присутствует стандартный каменный узкий мост над огромной пропастью, держащийся исключительно на сильном колдунстве и маразме нажравшихся дурман травы режиссера и ответственных за спецэффекты. Всё кончается хорошо – Давлёный упарывает внезапно ставшим лазерным мечом саму Марану, после чего врата на местный аналог рая открываются для всех желающих. Особенно тронула сцена, когда раненный Волкодав лежит в отрубе, умирает, и ему видится диво дивное. Его мать и отец являются ему, лежащему на каком-то плоту, вместе с маленькой девочкой, которая спрашивает родителей «Это мой братик?». Признайтесь, как оригинально поступил режиссер/автор «Волкодава», дав призракам возможность размножения и родов. Но убиенные предки пришли не просто так – они пришли, чтобы коллективно отлечить контуженного, в чём им помогает та самая шизанутая старушка, сказавшая: «Вот весь тот порошок, Волкодав, который ты потратил на других», после чего сыпанула чудо-порошка на алтарь перед недужным Давлёным, от чего тот сразу прокидывает на Remain Active. И становится понятно – все эти призраки – благодарные клиенты, которым в своё время Давлёный сбыл этот замечательный порошок, а теперь решивших поддержать своего постоянного поставщика.
Фильм кончается сценой, в которой Нелетучий Мыш подхватывает подошву от «Гриндерса» и несёт её прямиком к Галираду, над которым потихоньку расходятся тучи. Почему эти тучи не расходились, когда подошва находилась в городе в инвентаре партии Давлёного – тайна, скрытая от меня, глубоким режиссерским замыслом.
Что сказать в заключение? Фильм – говно. Мне он не понравился, я получал удовольствие явно не от того, что замыслили изложить его создатели. С «Властелином Колец» этот шедевр отечественного кинематографа стыдно сравнивать. Единственное, чем он может попытаться конкурировать, так это равноценный отстой «Конан Разрушитель». Но своего зрителя фильм найдёт – и более отстойные вещи нравились среднему обывателю.
2.01.07.
